Колумнист Bloomberg и бывший инвестбанкир из Goldman Sachs Мэтт Левин о том, что произойдет, когда на бирже CME Group начнется торговля фьючерсами на биткоин, а JPMorgan предоставит своим клиентам доступ к этим инструментам.
Представьте себе недалекое будущее, в котором случились три события (именно в такой последовательности):
Давайте не будем рассматривать вероятность этих событий (впрочем, первое уже кажется неотвратимым, второе — весьма вероятным; возможность третьего остается под вопросом). Очевидно одно: она существует.
Возникает вопрос: будут ли клиенты, потерявшие деньги на криптовалютных фьючерсах, судиться с JPMorgan из-за того, что банк продал им их? Будут ли адвокаты клиентов утверждать, что банк заранее знал о плачевном будущем биткоина — ведь об этом говорил сам его гендиректор, — и при этом навязывал им фьючерсные контракты? Будут ли проводиться слушания в Конгрессе? Будет ли на них давать показания Джеймс Даймон? Спросят ли его сенаторы, почему он продавал биткоины клиентам, одновременно называя покупателей криптовалют «глупыми»?
Ответит ли он, что:
«Клиенты покупали … не биткоин, а возможность на нем заработать. Контракты, которые мы продавали, обладали не только риском, но и доходностью. У каждого институционального инвестора свои взгляды на будущее, свои оценки, и наше мнение их обычно не интересует, да и не должно интересовать».
В 2010-м Сенат не слишком благосклонно воспринял эти слова главы Goldman Sachs Ллойда Бланкфейна об ипотечных облигациях, проданных его банком накануне финансового кризиса. Тем не менее это было справедливо тогда и останется таким в нашем вымышленном будущем.
Инвесторы покупают криптовалютные фьючерсы у JPMorgan, поскольку хотят заработать на биткоине. Тот факт, что Джеймс Даймон относится к криптовалюте отрицательно, может повлиять или не повлиять на их решения, но он точно не будет определяющим. Даймон не располагает надежной информацией о биткоине. С тех пор как он заявил об обмане и пузыре, стоимость криптовалюты почти удвоилась. В конечном итоге гендиректор JPMorgan может оказаться прав, однако это не мешает инвесторам неплохо зарабатывать на биткоине, пока он ошибается.
В некоторых кругах популярна точка зрения, что инвестиционный банк обязан предлагать клиентам только те ценные бумаги, которые будут расти. Другими словами, банк должен внимательно анализировать продукты и продавать инвесторам только те, в которых уверен.
Однако на самом деле задача у инвестиционного банка совсем иная. JPMorgan сводит продавцов и покупателей, и помогает заключать сделки. Разнообразие мнений — некоторые считают, что актив будет расти, другие полагают, что он будет падать, — служит краеугольным камнем любого рынка. Если бы JPMorgan действовал в интересах каждой стороны, то не провел бы ни одной сделки.
Один из моих читателей пишет:
«Мне не дает покоя один вопрос. Недавно я изучил спецификации фьючерсов на биткоин. Дело в том, что после истечения контракта расчеты ведутся в финансовой форме. Разве биткоин не прекрасно подходит для физической поставки? Это же не тысячи баррелей нефти, которые необходимо перевезти в Оклахому. Разве весь ажиотаж вокруг блокчейна не вызван тем, что технология устроит революцию в инфраструктуре платежей, поскольку проводить их через распределенную базу гораздо легче и дешевле, чем, скажем, через клиринговые палаты… как через ту, которая будет заниматься расчетами по фьючерсам на биткоин?»
Забавно, но это так. Покупатель фьючерса на нефть на CME после его истечения получит 1 тыс. баррелей нефти, и ему придется подыскивать место для ее хранения. В то же время владелец фьючерса на криптовалюту после его истечения получит вовсе не 5 биткоинов, лежащих в его основе. Вместо этого CME подсчитает «дневной справочный курс биткоина в долларах» (ДСК) на основе сделок на крупнейших криптовалютных биржах по состоянию на 16:00 по лондонскому времени (19:00 МСК).
Если ДСК в день истечения окажется выше, чем в день покупки контракта, его держатель получит разницу в долларах (умноженную на 5), и наоборот. Другими словами, владельцы фьючерсов могут зарабатывать на биткоине, ни разу его не коснувшись.
Это имеет смысл, поскольку операции с биткоинами связаны с определенным риском. Считается, что судьба всякой криптовалютной биржи — стать жертвой кражи.
Поэтому CME вполне резонно запускает контракты на биткоин без его физического участия. Компании и частные лица, непосредственно контактирующие с криптовалютой, вынуждены записывать секретные ключи на листочки бумаги и хранить их в сейфах. Похожим образом рынки ценных бумаг работали лет 50 назад, но с тех пор люди научились отслеживать и передавать сертификаты на акции в электронном виде и забыли про сейфы для хранения ценных бумаг.
Фьючерсные контракты, обращающиеся на знакомой и надежной бирже, отлично подходят для институциональных инвесторов, желающих заработать на биткоине. С листками бумаги в сейфах справиться гораздо сложнее.
Но это странно. Покупатели фьючерсов на биткоин, вероятно, рассчитывают на рост цен в будущем. Он зависит от дальнейшего развития криптовалюты, ее использования в качестве альтернативы для существующей финансовой системы. Но в этом случае почему бы не приобрести сами биткоины? Ответ прост: на самом деле криптофьючерсы покупаются теми, кто в глубине души предпочитает существующую систему. Сама потребность в биржевом биткоин-фонде или криптовалютных фьючерсах — это аргумент против их покупки.
Кстати, как и любой централизованный посредник, CME Group в скором времени наверняка торжественно объявит об экспериментах с блокчейном (биржа уже ведет разработку платформы для торговли золотом).
Как говорилось ранее, замена центральных баз клиринговых палат на блокчейны во многих случаях оправдана — ускоряется работа, сокращается число ошибок при сверке расчетов. Конечно, эти блокчейны никак не связаны с биткоином; это закрытые распределенные базы данных с доверенными центральными администраторами, к которым имеют доступ лишь отдельные банки и организации. Я с нетерпением жду того дня, когда сведения о фьючерсных контрактах CME на биткоин и операциях с ними будут записываться в собственный блокчейн биржи.
